Рассказы о Ленине

Об этом не любят говорить, но поздней весной 2015, в самом начале, когда танки на постаментах стали заканчиваться, лугандоны научились оживлять статуи. Накал поля в эфире позволял просто приклепать к монолитной спине выносную штангу, подобрать высоту на первый центральный и оставить вызревать на пару недель, до трёх, в зависимости от материала.

Первый ужас нацгвардейцев перед шагающими чудищами был так силён, что уничтожали их молча, а потом не обсуждали. В газеты не попало ни слова. Даже сейчас бойцы ничего не рассказывают, только мрачнеют лицом и отворачиваются.

Известно, что Артёма накрыли прямым попаданием ещё под Попасной, гранитный Стаханов завалился в котлован возле своей же шахты, а два бронзовых Ленина до сих пор ещё бродят по минным полям в районе Золотого.

Красный с прожилками Орджоникидзе завяз в болоте за Водяным, и в тихую погоду с крайнего блиндажа пацаны слушают, как он ворочается в вонючей жиже. Петровский добрел до Соледара, и его забили кувалдами в щебень.

Серега очнулся в госпитале Красника, доковылял до окна покурить, и упёрся взглядом в безголовую тушу вождя, торчащего на постаменте уродливой гусеницей. Его уже три раза валили лебедками и оттаскивали на пустырь, но он все равно приползает на своих обрубках, падает пузом на постамент, находит север и замирает, беззвучно воя на Спасскую башню.

korsun